Юрий Росциус. Синдром Кассандры

В рамках сказанного выделяются два достойных внимания события, предваряющих заточение Авеля в Спасо-Ефимьевском монастыре.

Первое - смерть в Таганроге 19.Х1 (1.XII) 1825 года Императора Александра 1. Странная смерть странного, вероятно мучившегося угрызениями совести человека, ибо Александр, несомненно, загодя знал о готовящемся свержении с престола своего родителя - Павла 1. Не исключено, что именно это привело Александра к религиозному мистицизму, полулегендарной консультации у св. Серафима Саровского. Напомню и по сию пору незавершенную идентификацию сибирского старца Федора Кузьмина с Императором Александром 1.

Второе - восстание декабря 1825 года.

Оба события, вполне достойные внимания и компетенции Авеля, его забот, вписывались в рамки его таланта. А предсказание события такого класса вполне могло явиться поводом для пожизненного заточения строптивого монаха Авеля!

Сейчас наступило время напомнить о романе князя Волконского, в котором на столетие отодвигалась грядущая страшная битва с немцами, якобы предреченная Авелем. Но не будем гадать, просто отметим и эту возможность, а сами двинемся дальше.

Кстати, есть и другие, пока в данной работе не учтенные возможности, о которых Сербов сказал в конце своего доклада (приношу извинения за несколько громоздкую цитату).

Завершая доклад, говоря о последних днях Авеля, Сербов ставит вопрос о необходимости возврата Авеля народу - частью и гордостью которого он несомненно является. Он пишет:

"И вот ворота этой тюрьмы-монастыря отделили остаток дней Авеля от живого мира; но они не могли вполне искоренить в живых память о нем. Долг всякого ищущего истину - наш долг, возвратить народу его Авеля, ибо он составляет его достояние и гордость не меньшую, чем любой гений в какой-либо другой области творчества; или хотя бы его французский собрат, знаменитый Нострадамус. Я предложил бы только что возникшему у нас в России молодому Русскому спиритуалистическому обществу поставить себе задачей собрать все, какия можно, сочинения Авеля и, по возможности, полныя сведения о нем.

Главнейшия его три или четыре вещия книги, с предсказанием судеб России, конечно, для нас недостижимы и приходится волей-неволей считать их погибшими. Но у Авеля есть и другие сочинения. В редакции "Русской старины" должны быть: во-первых, его книга "Бытия"; во-вторых, "Сказание о существе, что есть существо Божие и Божество"; в-третьих, "Жизнь и житие отца нашего Дадамия", в-четвертых, "Житие и страдания отца и монаха Авеля", в целом не искаженном цензурой виде; в-пятых, много чертежей и таблиц под заглавием "Планеты человеческой жизни", "Годы от Гога и годы от Адама", "Времена всей жизни", "Рай радости, рай сладости" и пр. Затем, там же находятся 12 его писем к графине Потемкиной и одно к управляющему ея фабрикой Ковалеву. Потом надо поискать, нет ли еще его сочинений в семействе вышеупомянутой графини Потемкиной и у других лиц. Так как из-под Курска, во время пребывания у некоего "Господина Никанора Ивановича Переверзева", Авель сообщает в одном из своих писем к графине, что он сочинил для нее несколько книг, которые и обещает выслать в скором времени, "оных книг со мной нету, - объясняет Авель, - а хранятся в сокровенном месте; оныя мои книги удивительныя и преудивительныя, те мои книги достойны удивления и ужаса, и читать их токмо тем, кто уповает на Господа Бога и на Пресвятую Божию Матерь. Но только читать их с великим разумением и великим понятием..."

Потом следует перечитать все консисторское дело об Авеле - там должно быть еще множество интересных практических подробностей. Само собой разумеется, что много интересного об Авеле можно почерпнуть также в архивах монастырей Николая Чудотворца Костромской Епархии (Бабайка), Валаамского, Соловецкого, Александро-Невской лавры и Высотского; а о конце его многострадальной жизни и о его мученической смерти в мрачных архивах Спасо-Ефимьева..."

К этому перечню мест, где могут находиться работы Авеля, следует добавить и Тайную Экспедицию, куда поступили многие его работы!

Малозаметный, казалось бы, на первый взгляд вопрос "Кто является автором Жития?" не случаен. Ответ на него позволит полнее оценить прогностический дар Авеля, способного, оказывается, на самопредсказание.

Оба упомянутых ранее специалиста (М.И. Семевский и Сербов), проявивших к герою моего повествования в свое время завидный интерес, собиравшие и публиковавшие материалы о его делах и жизни, склоняются к мысли, что... автором является сам монах Авель!

В силу очевидного сходства аргументов названных лиц я позволю себе привести лишь наиболее полное изложение размышлений по этому поводу журналиста Сербова:

"Биография Авеля (так Сербов именует документ, носящий название "Бытие и страдание отца нашего монаха Авеля". - К. P.), помимо прочих неясностей, указанных мною во время ея чтения, останавливает наше внимание еще на личности какого-то загадочного отца Дадамия, во многом похожей на его собственную биографию, судя по словам ее читавших. Кроме того, личность отца Дадамия неизменно сопутствует Авелю во всех его житейских перипетиях и как бы нераздельна с ней. Например, одно из писем своих Авель даже озаглавливает так: "Ея сиятельству Прасковье Андреевне, всемилостивейшей моей благодетельнице и благотворительнице, от монаха Авеля и отца Дадамия".

Из всего этого, мне кажется, следует считать отца Дадамия "контролем" Авеля, чем-то вроде его потустороннего руководителя.